Зал был однозначно пуст еще минуту назад - вот-вот владыка распустил ходоков по вопросу укрепления второго круга и наилучшего расположения сторожевых вышек со стрелками (против них некоторые протестовали - приходилось лавировать, и на своем настоять, и голов никому не сплющивать). Теперь император немного отек на троне, закрыв пальцами чуть опухшие веки - не то тчобы его очень уж люто измотали, но полдня пялить глаза в карты, испещренные мельчйшими пометочками - можно обалдеть...
А еще можно обалдеть - и гораздо вернее - когда к тебе вот так вот подкрались и стали бессовестно совершенно облапывать. Ну, кто так делает? Так делает милейший принц Ситри, и ему - можно. Более того, очень даже приветствуется.
Однако, его преследовало намерение похулиганить, поэтому владыка продолжал сидеть с закрытыми глазами и не подглядывать.
- Ну-ка ну-ка, дайте я угадаю, кто это пришел... Вассаго, ну как не стыдно, в твоем-то возрасте! Или это... Наставник, а говорили, что никогда ни за что! Хм...
Абигор отнял руки от лица, проморгался, и на принца взглянули живые, ясные глаза с хорошо знакомой радостно-шалопайской искринкой. Один глаз был карий, герцогский, и второй должен был быть тоже, только красновато-чайная радужка так и осталась наполовину заплывшей светло-серым бельмом вокруг зрачка. Неизвестно было, сойдет оно когда-нибудь или нет, но сам император привык уже этого не замечать, и другим не стоило заморачиваться. Главное, что Абигор вернулся - бывший герцог, ныне император, демон-недотыкомка и выродок с человеческим лицом.
- Баааа, так это ж принц Ситри! А я уже думал, что это тут Вассаго вдруг сделался такой неистовый... - рывком подхватив Ситри под мышки, император сбежал вместе с ним с постамента, на котором возвышался трон, крутнул принца в танцевальной фигуре и отбросил на руку, так низко, что кончики его волос свились в колечки на полу.
- Терпеть что? - все еще балуясь поинтересовался Абигор. - Голод, нищету, деспотизм, отсутствие свободы слова? Говорите, принц, я готов поднять вопрос.
В подвтерждение намерения поднять вопрос он высунул язык и вскользь, даже не наклоняясь, прошелся им по открытой шее Ситри.

- Нет-нет, а что я такого сделал?, - возмутился император, покорно отступая к стене и соглашаясь с позицией прижатого и тут же перестал изъясняться разборчиво, запутавшись в поцелуе и лишь низко "помыкивая" от чувств. Да уж, Ситри еще как лукавил и заблуждался, считая себя слабым. Император, разумеется, мог бы сопротивляться, но помилуйте - зачем??
Давненько принц не доминировал. Позволить? Позволить. Что может быть круче, чем разрешить над собой повозвеличиваться вот этому маленькому, вот этому красивому, этому вот... так бы и съел. Его веселая-злорадная сила опьяняла, дерзости были остры и наа языке рассыпались жгучими специями. То он покорный, то нежный, то такой вот задиристый... такое ощущение, что завел себе целый гарем, в одном лишь этом подвижном лице...
- А я буду пощады просить, - тяжело выдохнул владыка, слегка сумасшедше улыбаясь, дыша через приоткрытый рот. - И как-нибудь оправдываться... заглаживать вину. Можно, можно? Вы же знаете, принц, я такой... чувствительный.
Ситри как-то так его прижал, что сложно было дотянуться до него самому - а ведь это то еще ощущеньице, когда тебя трогают, а ты как-то в этом стеснен.
Император согнул ногу, выставил ее вперед и коленкой погладил внутреннюю сторону бедра своего ненаглядного.
- Зачитаете весь список моих провинностей? Посмотрим, что можно будет скостить за хорошее поведение. Мм? - владыка состроил крайне жалостные глазки, захлопав ресницами и наморщив лоб.

- О... виноват, - сознался Абигор, с улыбкой откидываяс затылком на стену и едва слышно шипя сквозь зубы. Что поделать, с его стороны всегда было ужасно непристойно - быть таким обольстительным и держать это при себе, поплевывая на покушающихся с высокой башни. Ему казалось - это все ерунда и вообще гадость. Шарящие по твоему телу чужие лапищи, губы, скользкие языки, все как один похожие на какие-то живые кишки-щупальца... обыкновенно это не вызывало никаких желаний кроме как стравить.
До чего же замечательно, что он так заблуждался. Логично было предположить, что настанет время расплачиваться когда-нибудь за свой снобизм. И настало - с тех пор, как они с принцем оказались вместе во дворце, их будто круглосуточно трясло в лихорадке. Даже тронуть друг друга нельзя - моментально идет искра, и все, по крайней мере на полчаса не беспокоить...
Похоже на психическую болезнь какую-то. Вот только прошла одна, и нате, здравствуйте...
Вот так вот его тут - голого совсем, в собственном тронном зале, сейчас по стеночке размажут тонким слоем сладострастия. Император застонал громче и протяжней от самой такой мысли, что стегнула изнутри навстречу прикосновениям, там они где-то встретились под кожей и убили его вообще. Так хорошо не бывает. Хотя нет, бывает... когд Ситри на коленях, и держит его за все там, и вот-вот-вот сейчас. Сейчас-сейчас. Ну? Еще секунда помедления, и его порвет же.
- Прииинц... - умоляюще завел владыка, ерзнув спиной и задом по стене. А Ситри не торопился, сволочь. Каков негодяй. Улыбается этим ртом, а у него тут владыка помирает... сию же минуту вытянется поперек дороги и все. Так что заюлил, завилял воображаемым хвостом, добавил еще трагизма голосу. - Приинц... ну... ну... ну что же. Ну я прошу... Пожа... ааф! - он закусил губу, едва удержавшись на ногах, когда шевельнулся, и пальцы Ситри доставили ему массу непередаваемых ощущений.

Однако, он побаивался, что противостояние будет долгим, и придется пустить в ход судороги и остановку сердца минут так на пару. Но Ситри очень скоро перестал его мучить... и стал мучить уже по-другому. Взялся так, что у Абигора дух вышибло. Он аж выгнулся подковой, касаясь стены лишь затылком, руки взметнулись бестолково к лицу, отбросили мокрые прилипшие волосы, опустились почему-то на уши Ситри, пока он был занят - пальцами император раздвинул прядки волос и приласкал мягкие мочки, аккуратные хрящики... Очень красивые ушки были у принца. Совершенство формы можно сказать. Взять, закусать и фыркать туда, вот чего хочется постоянно.
Все как-то так неслось, словно в скоростном поезде, но в их случае вариантов было два - если немного - то долго, если быстро - то часто.
- Разве не я должен стоять на коленях, ощущая тяжесть... моей вины? - еле-еле вякнул он, сделав над собой такое усилие, какое не снилось грешникам, таскающим камни в четвертом круге. По правде говоря, он бы мечтал, чтоб подобное вообще никогда не заканчивалось, и где-то так они и зафиксировались в вечности.
Но сейчас Ситри только и делал, что приближал финал - несомненно, бурный и лихой, но... не рановато ли? Император подумал о вареной редьке. Болотах третьего круга. Драконьи какашки в конце концов... что угодно, лишь бы отвлечься и не обкончать кое-кому упоительное лицо. Ну или хотя бы не сразу! Абигор был все равно что тот мазохист из анекдота, который тянет "ну помуууууууууучай!"
- Аааууу... а как насчет... мне сделать все, что ты захочешь? - он еще шире растянул уголки чуть дрожащих губ. - Попроси... прикажи мне.
Ловко высвободившись, он сам встал на колени, Ситри же схватил за бедра и без усилий поднял на ноги, чтобы тянуть носом запах кожи на животе, еле удерживаться чтоб не лизнуть без позволения.
- Вообрази, вот я. Весь твой. Сделаю ровно все, что скажешь.  Любое желание сию секунду, - и он не шутил.

Отредактировано Abigor (2011-03-03 01:24:08)

- Выжги. Да можешь вырезать!! - в пылу великодушия он готов был предложить хоть вытатуировать у него по телу сто тысяч миллионов знаков, и плевать, что будет, когда они проснутся. - Я с тобой - насколько хватит вечности. Однако, я не совсем то имел в виду...
Он имел в виду - можно все. Хоть к потолку подвесить - какая-то лихость овладела умом и сердцем, и наконец-то спадали цепи собственной закомплексованности. В конце концов, император он или где! И вряд ли нашлась бы более подходящая кандидатура на то, чтобы понять и оценить его внутренний огонь.
А может, дело было и не в нем вовсе - а в Ситри, который заставил бы выделывать такие коленца даже давно мертвого импотента. Ну в общем да, это было не лишено логики...
Но к черту логику. Когда степень доверия достигает немыслимых пределов, практический ум отключается сам собой.
- Насиловать? Меня? - владыка с притворным ужасом закатил глаза. - Однако, кое-кто покушается на святое... Терзать мое бедное тело, таскать за волосы... Хммм... Даже как-то тянет согласиться. Впрочем, как можно соглашаться на насилие? Я могу сопротивляться и обзывать тебя грязным животным. Ну как, не передумал?
Руки его нарочито медленно ползли по бедрам принца, постепенно сближаясь в финальной точке, в самой вершине угла, пальцы ловко приласкали, но так дразняще, как будто он действительно всерьез решил спровоцировать его на применение силы.
Хотя почему же - как будто...
Впрочем, он был и сам не настолько жесток - во-первых, и не настолько терпелив во-вторых. Поэтому ловко повернулся, в очередной раз оказываясь лицом у живота Ситри и жадно впиваясь губами в нежнйшую кожу.  там-то уже всего-ничего расстояния, чтобы взять в рот и одуреть словно в первый раз от нежности вкуса на языке, от запаха и дрожи откликающегося на ласку тела.

Отредактировано Abigor (2011-03-04 02:58:24)

- Я и не переживаю... и не жалею... - как-то поспешно оправдывался он, пока еще не снесло крышу, и вообще получалось разговаривать. - Я вообще не... не...
Дальше не вышло - он забыл слова. В смешении боли и адового возбуждения вскрылось нечто настолько первобытное, что, казалось, существовало еще до хаоса, породившего Вселенную, и в общем осталось только выть, беспредметно выражать невыразимое.
Императору в данный момент было совершенно все равно - или он трахнет, или трахнут его, но если этого не произойдет в ближайшие секунд двадцать, появится желание разрушить пару-тройку ледяных скал. Ну так, чтобы развеяться.
Каждый раз Ситри со своим волшебством подбрасывал ужасную подлянку, чем возмущал повелителя до глубины души, но бороться с этим было никак невозможно. Слишком, должно быть, приятен был его взору одичавший от желания император с глазами, вылезшими на лоб. С каждым таким разом становилось все менее ясно, кто именно тут хозяин, а кто твою мать наложница.
- Ааааааа что ты делаешь! - возопил он все-таки, вспомнив, где у него центр речи, но забыл снова и вцепился в Ситри звериной хваткой, исключив все увиливания в перспективе. Тянулся жадными ищущими губами, вымученно подвывал сквозь зубы, ерзал и нетерпеливо, точно слепой, шарил руками по телу, лапал беспорядочно, до синяков, впивался, втискивался, пальцы дрожали, и чего только стоило не ранить проклятыми когтями. И в конце концов счел, раз уж принц пока раздумал кардинально меняться местами, делать наконец уже свое грязное дело, пока ничего поперек не треснуло.
Еще сильнее стиснув его бедра, он поймал наилучший момент провокационного ерзанья и так приподнялся, одновременно рванув Ситри вниз на себя, что вошел сразу до упора, чуть искры не полетели. Императора аж подбросило, выгнуло дугой, и принц мог ощутить все "прелести" его истинной невоздержанности. Теперь уж не соскочит даже если очень сильно понадобится...

Это было немыслимо - Ситри изводил его ужасно и, что характерно, нарочно, и в такие моменты император оказывался беспомощен ну ровно щенок. Поправившись умом, Абигор опять стал самим собой, а значит - в глубине души его этот разудалый разврат все-таки смущал, на каком-то совершенно подсознательном уровне, хотя казалось бы, давно пора было привыкнуть.
А он, хоть уже и наловчился, поднаторел во всех вещах, до сих пор не мог сладить с румянцем, предательски заливающим щеки, когда принц опять выдумывал нечто дикое и отвязное. И поскуливал так жааалобно-жалобно, когда заломили руки, потому что когда в таком состоянии нельзя еще и трогать - вся жизнь сразу концентрируется в районе, пардон, члена, и там же горит как тысяча гребаных солнц, как бы не взорвалось-то, ведь не ровен час.
Твое, твое же, хотелось поддакнуть с подвыванием, потому что в самом деле, кому бы еще он позволил такое творить-то с собой? Демон демоном, а укусы болели и горели, пусть недолго, но по-настоящему, и тем самым добавляли к невыносимым прелестным мучениям еще более острый, обжигающий вкус.
Надежд на то, что Ситри сжалится над ним, оставалось все меньше - казалось, он надумал длить все это вечно, и конца этому не было в самом деле - император совершенно одурел от невыразимых мучений бесконечного желания, только дразнящего и разгорающегося то проваливался в черную непроглядную яму, то взмывал одним лишь сознанием в какие-то нереальные поднебесья, изнывал и вился под принцем как в лихорадке.
- Приииинц... Ситри... - наверное, он хотел умолить его освободить ну хоть одну руку, чтобы не дать умереть от концентрации тактильности и собственной беспомощности, но вместо этого выдохнул хрипло-мурлычаще, во время очередной особенно сильной судороги страшного в своей неистовости удовольствия. - Я тебя люблю. Я так тебя...
Слышал бы кто - засмеяли бы, и может, вполне заслуженно... Но кто слышал, кроме них? А не сказать было уже нельзя - и так мариновал это в себе столько времени. Это было логично и закономерно - рано или поздно не сдержаться. И будь что будет, что-то подсказывало, он - не засмеет.

- Серьезно? Так давно? - подивился Абигор, на секунду даже отвлекшись от происходящего. Это было неожиданно как минимум... В аду Ситри был знаменит отнюдь не своей романтической стороной, как ни крути. Вовсе наоборот - его развратный цинизм был настолько очевиден, что даже здесь казался чем-то на порядок круче, что и привлекало всех любителей отменных оргий.
А тут вон оно что. А встретились-то они хренову тучу лет назад, и у герцога даже мысли не возникло, что разгульный принц каким-то образом выделит его - недотрогу всея ада, из сотен куда более раскрепощенных деятелей.
Значит, все-таки это не идиотская фантазия, что демоны тоже могут... так, как люди. Ну, может, не все, может единицы, что придает этому феномену вид патологии, но кому вообще какое дело, какими ужасными вещами занимается император? Кто-то трахается на раскаленном железе с применением острых предметов, а вот они - про любовь говорят... Каждому свое.
- Нет-нет-нет, не ускользай! - вскинулся он, когда Ситри вдруг прервался. - Подожди...
Ласки были несомненно прекрасны, но... но он дошел уже до той точки, когда кипяток уже не остудишь. Настроение ощутимо переменилось в сторону нежностей, и император, поднявшись, обхватил принца обеими руками, повернув к себе спиной. Не стиснул и не сжал до треска - просто крепко обнял и держал в кольце рук, явно не собираясь отпускать в скором времени.
- Нет, я не готов тебя отпустить, смирись. И так чуть не упустил в свое время, - проговорил он в затылок принца и пробрался носом сквозь завесу волос, чтобы достигнуть шеи. - Я должен извиниться за каждый день, который провел в незнании. Так что... теперь я вожу. И еще - лично я не собираюсь умирать, пессимист ты такой... Чтобы быть с тобой каждый день, мне необходимо жить. А уж ты тем более никуда не денешься - не позволю.
К извинениям он поспешил приступить немедленно - снова взял принца, легко, сразу войдя в плавный ритм, от которого тело будто становилось легче - словно оба летели, подхваченные воздушными волнами. Теперь уже ничего не мешало натрогаться и нагладиться везде куда дотянутся руки. Он вынудил Ситри откинуть голову ему на плечо - чтобы беспрепятственно приникнуть губами к уху, щеке, виску, пока ладони тискали живот и не давали даже на сантиметр отстраниться. Потоу что в таком полете одной точки соприкосновения мало, нужно чувстовать всем телом, кожей - до конца.

Абигор улыбался, глубоко и ровно сопя принцу в щеку. Куда-то ушел дикий угар, сжигавший его недавно, и даже лютое желание кончить не то чтобы пропало, но видоизменилось, вышло на новый уровень - теперь он чувствовал в себе какие-то совершенно неизведанные возможности. Действительно, подсказал внутренний голос, кто вообще сказал, что главное - это кончить? Какой-то примитивизм. А вот так - это все равно что в космос улететь...
И опять Ситри удалось сбить его с толку своим внезапным поведением. Наверное, это была судьба - он, тугодум, обречен навечно удивляться. примерно как сейчас, когда ладонь, уже привыкшая к упругой гладкости мужской груди, ощутила вдруг возникшую упоительную мягкость. От принца и запахло по-другому - женской сладкой влажностью, девичьим легким потом от мокрой шеи. Император с урчанием прижался носом к волосам, стиснул в ладонях грудь.
- Вот значит как. Все сразу - и мне. Тогда берегись... есть вещи, от которых я с ума схожу.
В подтверждение этого заявления он подхватил принца на руки и поднялся.
- Для утонченных удовольствий тут не самое уютное место.  Хоть меня и тянет посадить тебя на трон, но холодно там. И жестко. Моя любимая женщина не должна отсидеть себе свой божественный зад... - император немного поразмыслил. По правде говоря, во дворце уже не было места, которое они еще не облазили со своими внезапными вспышками страсти. Но было место, которое Абигор любил особенно - поскольку переделывал для себя лично. Когда-то заброшенная купальня - теперь, возрожденная, как дворец внутри дворца. Туда-то он и отправился, воспользовавшись для скорости искажением пространства за ближайшей дверью.
- Сменил обстановку. Знаешь зачем? - спустившись по ступенькам и пройдясь вдоль громадного бассейна, император достиг широкого низкого ложа для отдыха после купания. - Здесь чудная акустика. Твои стоны будут умножаться на десять.
Насчет с ума сводящих вещей он ничуть не соврал. Женское тело всегда вызывало у него особую гамму эмоций. Разложив Ситри на ложе, покрытом ослепительно-белоснежной тканью, владыка на секунду завис над ним, сощурив глаза и касаясь горячей кожи одними лишь кончиками когтей, еле-еле, даже не оставляя следов.
- Сейчас... я решу, с какого конца начинать тебя есть.
Решение долго не задерживалось - Абигор припал к губам принца, и теперь все это был бесконечный поцелуй - не отрываясь ни на миг, он так и принялся за Ситри, будто поставил себе целью облизать каждый миллиметр тела, с особым тщанием и нежностью сосредоточившись на груди. Да, в мире создано бесконечное количество вещей, приносящих радость, но все они - вата безвкусная по сравнению с женской грудью, от которой, раз прилипнув мордой, отпасть уже невозможно. Разве что...
Ну да, не терпелось. Но кто ему помешает потом снова вернуться? А пока... вздымающийся и опадающий от дыхания живот под губами, бархатный жар, все ниже, и ниже, и... Император от одной близости вспотел как будто пробежал марафон. У него самого вырвался какой-то глухой и низкий стон, когда руки раздвинули бедра. Однако, он нашел в себе силы поддразнить принца немного, касаясь поначалу самым кончиком языка, затем сильней, сильней... влажный, горячий, упоительный терпкий вкус, запах закружили голову, погнали кровь по жилам с утроенной скоростью, и император, не допуская ни малейшей попытки вывернуться, развернул все возможности своего языка на максимум, забыв начисто обо всем. Да, он предупреждал, что кое-что сводит его с ума... и вот оно теперь, в полном его распоряжении. Вкус женщины. Вечная слабость. А теперь еще и любимой женщины, а значит все, он потерян надолго в этом дьявольском плену, упавший перед своей богиней как идолопоклонник.

Отредактировано Abigor (2011-04-15 03:37:48)

Ээээ нееет. Император будто нарочно не слышал сбивчивых просьб и стонов, и не очень-то спешил изменить положение. Его движения были то медленными и изуверски-нежными, то резко ускорялись, он попеременно дразнил принца мелко трепещущим кончиком языка, а потом глубоко, почти на всю длину, проникал им внутрь, и был готов делать это вообще бесконечно. А что, его мучили - теперь и он помучает... Тем более, Ситри это любит, ему ли не знать.
- Мммм что ты говоришь? - как бы невзначай спросил он, нехотя поднимая голову и облизывая блестящие губы. - Не слышу.
И опять вернулся к делу, хитро поглядывая на мечущегося принца. Ну что за прелесть, смотрел бы и смотрел. Слушал бы и слушал. А еще теперь весь во вкусе Ситри... прямо по уши.
Ничуть не торопясь, он приласкал и нежную кожу бедер, свел вместе коленки и поцеловал по очереди, развел снова и опять приник к груди, наваливаясь на легкое тело не всем весом, но так, чтобы чувствовалось.
- Ты ведь такой только для меня, да? Никто больше не видел тебя таким? - шепнул Абигор и пробрался еще выше, слизывая чистую солноватую испарину с кожи, проводя языком по ресницам и векам, и чувствуя, как солоно на них. - Знаешь, не ровен час - я тебя сожру. Просто вот так, целиком...
И сейчас он ничуть не выдавал своего нетерпения, от которого сам вообще-то облился потом уже три раза - но держался нарочно, чтобы довести Ситри до изнеможения, дожать... лишь бы только самому крышу не снесло.
Взяв руки принца, он поцеловал их и... решительно завел за голову.
- Ну, - император хулигански шевельнул бровями. - Теперь ты добыча.
Приходилось быть аккуратным до невозможности - кажется, это тело в самом деле было нетронутым, ну дела... Давно ли ему приходилось? Да в общем-то, весьма, весьма... а тут - как бы не перестараться до боли, как бы не облажаться-то! Ну нет... Владыка он или где?
Не забывая придерживать руки Ситри, он напрягся и вошел медленно, но сильно, не выдержал и от избытка чувств зарычал, чувствуя, как спина моментально вся покрывается потом. Момент совершенного чистого блаженства, да... О, да.
Казалось, меж их телами мечется искра, бьется, черная и исступленная, и с каждым разом все сильней, сильней... Ритм такой, что хоть музыку пиши.
- Ох ты ж... - император понял, что сейчас он точно уже не остановится. Вообще. Никогда наверное. С лица смыло все следы ехидства в ту же секунду, теперь он был совершенно перекошен лишь одним - опьяняющим наслаждением. - Ты... ты...

Конечно, в течение жизни у Абигора были женщины. И не только. Но если сравнить с подвигами остальных на этом поприще, можно сказать, что четыре тысячи с лишним лет он фактически умервщлял плоть и носил власяницу. Злые языки иной раз выдвигали разные версии подобного феномена, но в конце концов в изнеможении свели все к тому, что герцог просто ебанутый. Красивый, но юродивый, а такого может лучше и не трогать, вдруг заразишься дураизмом. Особенно после истории, как он отверг ухаживания императора ада. Во-первых, странно что отверг, во-вторых, что жив остался после этого.
А Абигор и сам не знал, что это с ним. Большую часть жизни предполагал, что это ему не так уж и надо. Да и с первым опытом не свезло, что ни говори. В любом случае, чем гадать, так лучше заниматься чем нравится, морды бить например, а про остальное не грузиться.
Кто же знал. Да и хорошо, что никто не знал, о чем втайне мечтает чудак-герцог. Их таких было совсем мало, бедолаг, которым горело влюбиться по самые надпочечники, так, чтобы внутри кружились вихри и водовороты, и в груди ныло и плавилось, когда обнимаешь. И весело чтобы было, и трудно, и больно, и легко как в полете, а еще вот так - горячо, черно и сладко, только вот снято с огня и пошло-поехало пузырями ожогов по душе. Это же не может быть для всех, так думал герцог, когда двое сливаются в одной точке, схлестываются руки, и все жидкости мешаются между собой... не может это быть - просто так. Впрочем, когда просто так, это может быть приятно.
Но что такое приятно по сравнению с тем, когда ты превратился в живое электричество? Провалился в вулкан. Умер - трижды. Отвратительно романтично, но разве не все равно, когда ты счастлив?
Он уже не знал, куда себя деть, как выразить то, что уже не поддавалось словам? В итоге трогательно бодал Ситри лбом как теленок и помыкивал, терся губами и носом о лицо, выжимал предельные силы из тела, весь порывистый и отчаянно-страстный, не как император, а мальчишка едва опушившийся, преданный как щенок... и неутомимый, как будто завели и ключ там сломали.
Совершенная его, драгоценная, королева огненная, любовь его... Владел и отдавал, всего себя лил в нее как воду в сосуд, и уже не отличал, где кончается он и начинается она. Все было одно, неразделимое, как многорукое божество, и тело не устает снова и снова сливаться в единое, еще, еще... еще.

Только-только Абигор успел подумать об этом - о том, как стыдно и жутко мучить маленькое легкое тельце под собой, которое так мечется и дрожит, как легкое тельце тут же провело потрясный борцовский прием и уложило его на лопатки, тем самым окончательно решив, кто в доме хозяин. Ну правильно - пусть мужчина занимается глобальными вопросами и решает судьбы мира, с остальным не ему разбираться...
- Да ты же убьешь меня, женщина! - возопил он жутким голосом, но с трудом удерживаясь от смеха - беспричинного, просто вызванного счастьем. Бывают моменты когда ты хохочешь не потому что смешно, а потому что ты просто молодой, сильный, кровь в тебе кипит и булькает, а у твоей женщины сверкают влажные глаза. Сломанный пенс тебе цена, если у твоей женщины глаза не сверкают. Должны всегда - каждую секунду, даже если тебе придется разбиться в лепешку.
Только Ситри, видимо, в свое время уловил истину - любого  зверя надо долго и терпеливо приучать к рукам, прежде чем он станет доверчивым. Зато когда удастся - не пожалеешь, и даже самая смертоносная скотина станет кататься кверху пузом, виляя хвостом. Вот теперь император и валялся, и вилял, и руки лизал, а при опасности - загрызть мог кого угодно и голову в зубах принести.
- Хочу... - подтвердил он безумным сбивчивым хрипом, изгибаясь и хватаясь как утопающий за тоненькую талию, даже пальцы почти смыкались. - Хочу, будто и не начинал... Ты видишь, что со мной, отрава, я же с ума сошел... мало? Моя, моя... кровожадная, любимая моя, наживую растерзай, до озверения хочу... сжалься, я все... что хочешь...
Он уже не очень понимал, что несет, но все шло от души, а внутри металось еще больше, но целиком вышло со страшным воем, и как безумный схватил ее руку, стал целовать ладонь и прижимать к лицу, будто оно грозило рассыпаться без нее. Все, что осталось - почти бесконечное падение в пропасть, и неизбежное приближение конца - когда натурально разорвет на куски и выбросит салютом далеко за седьмое небо.

И все же, ничто не длится вечно, а если бы волна в очередной раз пошла на спад, Абигор бы вытянулся поперек дороги и умер. Поэтому его наконец-то пришибло и размазало по усеянному взрывающимися звездами потолку, расшвыряло куски мяса и души, влило нечеловеческую силу в руки - жутко вздулись напряженные мускулы, вены повсюду - на руках, на лбу... и он обнял Ситри, обхватил, прижал к груди, пока спазмы адового наслаждения подбрасывали его снова и снова, снова и снова. Ожог, еще ожог - каждое сотрясение тела сопровождалось захлебывающимся стоном, почти жалобным перед неизбежным, словно стихийное бедствие, пиком.
Утихло все нескоро - у императора возникло ощущение, что из него выкачали половину крови вместе со всеми прилегающими... И минут пять он мог только хватать воздух, с трудом проходящий в схваченное судорогой горло.
- Женщинааа... - прогундосил он спустя некоторое время, не разжимая объятий и уткнувшись лицом в горячее хрупкое плечо. - Что мне делать? Я с тобой так попааал...
У него действительно было полное ощущение, что его к ней уже кто-то пришил суровыми нитками. Объятия все-таки немного ослабли, но Абигор не спешил каким-то образом менять положение в пространстве. Ему нравилось, как ее грудь соприкасается с его кожей, мягко надавливая, как пахнет ее вспотевшая соленая кожа, как все еще жмутся к нему мокрые бедра. И волосы у Ситри у самых корней были мокрые, и вообще все они были мокрые как две губки, хоть выжимай.
Тем не менее, в голове владыки уже зрел хитроумный и изощренный план мести за все хорошее. Его ненаглядная всласть над ним поизмывалась, и теперь стоило придумать хорошенько, как ей отплатить.
Уже кое-что намечалось в мозгу, но пока он хотел осуществить лишь одно - тоже весьма коварное, если так посмотреть.
Абигор последовательно исполнил намерение - ничего не осталось от расслабленного в тряпочку тела, он весь подорвался как пружина, вскочил, подхватил Ситри на руки и, пробежавшись по мраморному полу - ни разу не поскользнулся, ты смотри! - обрушился в бассейн, отчего спокойная, точно каменная, гладь воды взбаламутилась и заходила ходуном.
Вынырнув, император хохотал как мальчишка, по-прежнему прижимая к себе Ситри и отводя с ее лица прилипшие мокрые волосы.
- Свежачок! - он с урчанием прижался к ее щеке, под водой мягко обхватил ладонями маленький крепкий зад и фактически заставил Ситри повиснуть на себе, а в воде ее вес, и без того невеликий, не ощущался вообще. - У тебя не возникало чувства, будто мы одни в мире? Здесь оно особенно усиливается... из-за тишины...

Абигору временами было нелегко - привыкать к новой жизни, отходить от недавнего трудного периода, возвращать себе память по крошке, заново учиться быть самим собой... Но кое-какие трудности можно было счесть крайней приятными. Ему приходилось здорово и упорно учиться быть любимым. Это было похоже на приятную мышечную боль. Каждодневный сюрприз после пробуждения - маленькая голова на плече, или можно обнять со спины. Он привыкал засыпать и просыпаться не один. И понимать, как оно, раз подслушанное - "от дрожания век рассыпаться на части..."
Вот он переодически подвисал на ощущениях, забывая, что хотел сказать. Как сейчас например. Император увлекся купанием, и с большим вниманием отнесся к растиранию груди Ситри водой и оторваться от сего медитативного процесса сумел не сразу.
- Что ты можешь сделать? Дай подумать, - владыка выглядел совершенно невинным, схватил Ситри за талию и высадил из воды на бортик, а сам положил руки и подбородок на ее колени. - Есть у меня пара мыслей. Только не говори потом, что я злой. Вовсе нет. Просто злопамятный.
Ему не давала покоя мысль, что пока она верховодила - была слишком много занята им, а никак не собой. Это противоречило самой идее абсолютной гармонии... поэтому ему хотелось дать ей возможность почувствовать свое тело. Поменьше думать и побольше ощущать.
- Я думаю, тебе стоит сделать мне приятное - побыть ужасно беззащитной, - и секунды не прошло, как он схватил тонкую купальную простынь, надорвал и длинной широкой полосой, чтоб не давило на кожу, надежно спеленал руки Ситри. Забросил их себе за голову, подхватил принца и понес обратно на лежанку.
- А то с тобой оглянуться не успеешь - уже лежишь на лопатках, - укорил император свою ненаглядную и завел связанные руки наверх, привязав их к завитушке в изголовье лежанки.
Ситри даже не успела еще высохнуть после бассейна, была вся мокрая, в капельках, и он, окунув палец в кувшин с вином, стал рисовать на ее животе причудливый знак. Красное вино смешивалось с водой и розовело, узор расплывался, но окончательно растечься не успел - император склонился и стал аккуратно повторять контуры языком, слизывая все в том же порядке, что и рисовал.

Отредактировано Abigor (2011-04-29 15:24:02)