Битва была окончена. Трое герцогов - это не шутки, но для разгневанного и готового в к любой битве Легендарного Темного Рыцаря они оказались, конечно, не легкой разминкой, но вполне в пределах "победить, не разнеся дом в щепки". К тому же, он напал на них неожиданно, они думал что Мэндос задержит Спарду, пока они будут убивать беззащитную женщину, но спешащего в жене рыцаря было просто невозможно остановить даже всеми легионами Ада. И они погибли - на первый раз рыцарь обошелся с ними гуманно и дал им шанс переродиться из Бездны, просто отправив назад в Ад. Но это было на глазах у Евы...
Когда Спарда обернулся к ней, в глазах его любимой был страх и... недоверие? Впрочем, он не смел винить её за это - только себя, себя что не уберег, заставил увидеть это, увидеть каков он и остальные ему подобные на самом деле. Больше всего рыцарю сейчас хотелось подойти, обнять её, утешить... но подойти хотя бы на шаг ближе, когда любимая женщина смотрит на тебя такими глазами, Спарда просто не мог. Поэтому он остался стоять. Заговорить первым? Как бы от этого не стало только хуже... и он ждал. Наконец, Ева произнесла:
- Прошу, скажи, зачем это все...неужели нельзя по-другому?
Спарда рефлекторно сделал полшага вперед, но во время остановился, принудил себя не бросаться к ней, остановиться, пока она сама не сделает шаг на встречу, и произнес - ему и самому хотелось всё как можно скорее объяснить -:
- Что еще мне оставалось, когда они собирались убить тебя? Любой, кто покусится на тебя, заслуживает участи еще худшей. Порой, когда ты хочешь защитить то, что любишь, всё, что остается - взять в руки меч и сражаться насмерть. Мне жаль, что испугал тебя этим, но я не мог позволить им не то что прикоснуться к тебе - даже подойти хоть на шаг ближе. И не позволю, покуда буду жив. Да и потом тоже...
Спарда мучительно сжал кулаки. Как, как ей объяснить, что это - не люди, их невозможно испугать, их невозможно повернуть назад или склонить к переговорам, что единственный язык, который они понимают - язык стали, язык силы, язык смерти, что если бы он был хоть чуть мягче, её могли бы ранить, и притом очень тяжело, что он всегда будет - даже если сейчас она его прогонит, если скажет "ты чудовище, такой же как эти твари, убирайся" - всегда, всегда будет вставать между неё и тьмой, которая изрыгнула его, заслонять её собой?
В горе и в радости, пока смерть не разлучит нас... - подумал Спарда, и сам себя поправил - Нет уж, ну ко всем нам смерть. Мы будем жить вечно, я вечно буду с ней. Я сделаю так, что она вечно будет молодой и счастливой. И всегда будет улыбаться, и скоро перестанет бояться вовсе, потому что я рядом, и твари из Ада будут в ужасе бежать от одного звука её имени - потому что её тенью буду я, и эта тень убьет их.
Рыцарь глядел в глаза ей, и в его взгляде смешались любовь, вина и уверенность в своей правоте. Он виноват - потому что он испугал её. Он прав - потому что должен всегда защищать её. Он её любит - потому что он её любит, какие еще обоснования нужные ему и ей? Ради неё он пошел против всего Ада, и если понадобится, пойдет и против Рая, и против всей вселенной, без колебаний, без сожалений, и победит, если она будет с ним и будет верить в него. Он будет несокрушимей всех крепостей вселенной, смертоносней всех воинств мира, он будет сильнее всех, храбрее всех - что бы она никогда не боялась. Может, он и правда, чудовище, демон, убийца, проливший и выпивший потом море крови, но его любовь - пускай любовь чудовища, демона, убийцы! - его любовь станет её надежнейшим щитом, её неотразимым мечом.
Я буду защищать тебя. Всегда. Ото всех. Я говорил, что если ты будешь со мной, рано или поздно это случится... но я же говорил, что не позволю никому причинить вред. И я не позволю, как не позволил им сейчас...
Рыцарь замер, ожидая того, что скажет ему Ева. Ему было немного страшно, что она всё-таки не сможет быть с ним, увидев каков он на самом деле, но и тогда он будет защищать её, а что его сердце... ну разорвется, подумаешь. Это не так уж и важно по сравнению с её безопасностью и счастьем.