Это было весело. И с каждой секундой все веселее. Абигор уже не знал, что им руководит сильнее - желание сразиться или... или просто желание. Свобода, легкость, ощущение себя сильным, гибким, притяжение, что неизбежно существовало с самого первого момента, и от которого он так упорно отказывался. А на самом деле ему нужен был кто-то, кто не парится, потому что сам бывший герцог по жизни парился слишком много и по любому поводу.
Cейчас он чувствовал себя абсолютно свободным - меч Данте вспорол воздух со свистом, и он еле успел увернуться - так, что лезвие все-таки едва-едва задело скулу, совсем слегка - чуть больше, и там появилась бы рана, но при таком соприкосновении осталась всего лишь тоненькая царапина на коже, да несколько срезанный волосков легко слетели.
Император отскочил назад, балансируя, нашел равновесие и быстро слизнул кровь, легко и непринужденно достав кончиком языка почти до уголка глаза.
- Опасный момент, - хохотнул Абигор. - Мы с тобой серьезные парни, не правда ли?
Раскрутив алебарду, он снова бросился вперед, на этот раз норовя именно кольнуть Данте острием, выпад за выпадом, не давая ему ни секунды передышки. Щеки демона разгорелись, и сам он весь раскочегарился, торс поблескивал от легкой испарины, пряди волос извилистыми ручейками прилили к влажному телу. Несмотря на то, что он предпочитал в бою особенно не приближаться к партнеру, теперь Абигор начал наседать на Данте и теснить его, будто бы пытался куда-то загнать. Просто ему нравилось ловить его взгляд, не отпускать его и чувствовать, как от постоянного напряжения горят застоявшиеся за день мышцы. В такой момент он даже переставал жалеть, что у него нет крыльев - все равно казалось, что веса в теле нет никакого, и оно вот-вот оторвется от земли

Он аж испугался, когда вместо ожидаемого свиста по воздуху алебарда с хрустом вошла в тело Данте. Пара секунд понадобилась на то, чтобы вспомнить, что ничего ему от этого не сделается, но тем не менее.
- Ой дурааак, - выдохнул он и в следующее мгновение утонул в поцелуе, как будто попал в водоворот. Чертова алебарда мешалась, и он тупо сломал древко, и его кусок с наконечником просто с чмоканьем вышел из Данте, звякнув об землю.
На этот раз он не ломался, о нет - притиснулся к полукровке всем телом, обхватив его шею руками, и даже одну ногу на бедро закинул в порыве, как в каком-нибудь смешном голливудском фильме. Или будто бы в танго.
Расшалившись, он просунул язык дальше и кончиком пощекотал ему нёбо, после чего отлип и стал лизать шею. После купальни пот был легкий, чистый, от соли почти не щипало трещинки на губах, зато когда он лизнул уже затягивающуюся рану у ключицы, жаркой соленой волной затопило весь рот. Ему еще в первый раз понравился вкус крови охотника, когда он в запале прокусил ему плечо.
- Нннндааа, мой зайчик, возьми меня в танце! - в порыве безудержного веселья страстно прорычал император и немедля рванул пуговицу на штанах Данте, которые сам же и сотворил. Даже в голову не пришло, что они могут пойти куда-то в более удобное место. Чертва с два он бы согласился прерваться поскольку хотел прямо сейчас, прямо здесь и все сразу. Кругом голая земля? Плевать! Хоть снег пойдет, плевать-плевать-плевать. Наконец-то ему начисто чердак снесло, и он нетерпеливо опускался ниже, бегло прикусывая на ходу кожу Данте, благо даже мясо у него было сочное, не какие-нибудь жилы сплошные, можно ухватить зубами сразу много.
В голову пришла забавная идея - расстегнуть молнию зубами, и император попытался воплотить ее немедля. Но с его везением ту, конечно же, намертво заклинило. То ли херово наколдовал, то ли карма была такая пожизненная. Безрезультатно подергав зубами проклятый язычок, он плюнул и с треском разорвал ее руками.
- Недотыкомка, чуть момент не похерил... - несколько смущенно хихикнул он и, дабы больше не плодить словес воздух сотрясающих, занялся делом, ради которого и опустился на колени. Зря что ли Данте столько раз всуе восхвалял его язык безо всякой практической базы.

Он обыкновенно терпеть не мог, когда ему клали руки на голову, что бы он при этом ни делал. И вообще его волосы как правило были неприкосновенной территорией даже если кто-то вдруг допускался до тела. Но в который раз он, попытавшись рассердиться на Данте, так и не смог этого сделать - потому что был во-первых очень занят, а во-вторых ему... нравилось вообще-то. У Данте были теплые руки без когтей и даже не очень мозолистые, наверняка из-за его привычки носить перчатки. Абигор этой деталью частенько пренебрегал, вот его ладони и были похожи на каменистую пустыню, к тому же холодные как лягушачьи лапы. В этом тоже было преимущество их горячей парочки - кто-кто от его холодных клешней страдать не станет, так это полукровка. Он кажись наоборот тащится.
Кстати об удовольствиях - в этот раз было не как в первый, он радовал Данте в разы дольше и, самое главное, сам был не прочь. Звуки, которые издавал охотник в ответ на каждый выкрутас, казались ему очень забавными. Ощущение некоторой сиюминутной власти над ним – тоже. Достаточно было стиснуть зубы, что превратить упоительное приключение в кровавый макабр для обеих сторон, и от этой мысли, признаться, император заводился еще больше. Спустя некоторое время у него уже вены на лбу вздулись от нетерпения. Может конечно от нехватки воздуха тоже, но нечто романтическое там точно присутствовало.
- Надо было взойти на трон чтобы стоять на коленях возле собственного дворца, - философски заметил демон, отстраняясь и пытаясь хоть немного отдышаться. – Ты счастлив, негодяй?
Поднявшись, он снова обвил руками шею Данте, потерся о его бедро и, дурачась, вполголоса прогудел, будто сообщал ему какой-то секрет:
- Самое время взять реванш, а не то я трахну твою ногу. Успевай пока предлагаю, подача горячего императора на персону имеет свой срок!

- Знаю-знаю, что у тебя на уме... на морде написано, - Абигор конечно не умел читать мысли, зато уже достаточно знал Данте чтобы предполагать с высокой степенью точности попадания. - Попридержи язык, хвастунишка, народ и так не может решить, кому из нас больше завидовать... Разделились на два лагеря и дерутся...
С Данте как раз можно было забить на свою главную беду - чаще всего в моменты африканской страсти тогда еще герцога, а теперь уже и императора внезапно пробивало или на хаха, или на поговорить, а точнее - нести бессвязную ерунду и специфический солдатско-импрессионистский юмор. Хорошо что полукровка тоже ебанько, можно и не сдерживаться.
Впервые за все действо император успел краем глаза покосить на Змея. Тот лежал неподалеку, зажав передними лапками поломанную алебарду, и меланхолично ее грыз. Уже уяснил видимо, что есть какая-то своеобразная игра, куда его с собой не берут, да не очень-то и надо. Выглядит все равно ужасно глупо.
Абигор никогда не мог объяснить, каким образом расшифровывает некоторые простые мысли дракона, проще всего было сравнить это с помехами на радиоволне, когда в одну трансляцию вмешивается другая, не слишком разборчивая, понятная скорее на интуитивном уровне, чем на слух. В любом случае, это было забавно. Иногда.
- Ай-яй-яй тттваюмать! - он зажмурился и выгнул спину, когда почувствовал пальцы. - Сколько ни живу, а первые секунды все равно кажется, что добровольно на это только идиоты... ау....
Тем не менее, с каждой секуной лицо демона постепенно разглаживалось, одухотворялось и в конце концов он перестал его контролировать, как и голос, зарождающийся где-то в грудине как каменный обвал.
Схватившись ладонью за загривок Данте, он плавно вскидывался на каждое движение, чутко реагируя на малейшее изменение положения пальцев. Возбуждение накручивалось как нитка на вертящийся стержень, нарастало огромным комом, и вскоре в этом клубке запутались, залипли все мысли, как неосторожные мухи.
- Завязывай, садист, а то я позорно кончу от пальцев как девственная восьмиклассница.

Отредактировано Abigor (2010-07-14 02:55:29)

- Конечно не жаловались... не нашли такого профсоюза, - утробно гыгыкнул демон, ойкнул, когда его уронили на спину, и на секунду притих, сцепив зубы, чтобы не завыть. Их габариты различались ровно настолько, чтобы Данте, будучи снизу, воспринимал это как жаркое приключение, а вот Абигор - как вторжение в тело рукоятки от мотыги. Но к чему только не привыкнешь, если ты демон, и если уж сам разрешил.
Снова он открыл рот только для того, чтобы уже резко выдохнуть, выпуская сдавленный в груди воздух, а дальше за ним короткий, но чрезвычайно выразительный стон, вобравший в себя сразу много степеней одобрения и призыва продолжать в том же духе.
Пальцы на ласкаемой ноге немедленно скрючило спазмом, и император сильно запрокинул голову и весь выгнулся едва ли не мостиком, упершись темечком прямо в пыльную землю. В теле что-то творилось необычайное - бомбардировка тысячек крохотных пушек из низа живота во все мыслимые нервные окончания.
Одухотворенные пальчики, несмотря на общую пошлость названия, и так немало его раскочегарили, а когда Данте взялся за остальное, демона всего перетряхнуло как если бы он исполнил на Змее три мертвых петли подряд. То ливечно скрываемое под доспехами тело было от этого излишне чувствительным, то ли Данте так умел с ним обращаться, но казалось, что сейчас он самовозгорится и за секунду превратится в пепел.
Император схватился рукми за голову, запустил пальцы в свои волосы, словно боялся, что и голова у него развалится на части. Ей-богу ни слова - если у него с языка сорвется то, что так хочется сказать, Данте ему потом всю долгую вечность припоминать будет и глумиться. А просилось то самое бессвязное и не от разума идущее, лишь только от тела и его нирваны "Еще!" И прочие его пошлые производные.
То ли была виновна драка в начале, то ли Данте весь такой сексуальный, то ли разрушенный в одночасье вынужденный целибат, но очень скоро демон почувствовал, что еще пара секунд - и его разорвет на много маленьких медвежат. Об этом он все-таки счел нужным предупредить, а точнее прорычать сквозь застревающие в горле вдохи
- Сей...чааас! - последний слог сорвался в совершенно иную тональность, от приближающейя вот-вот оглушительной разрядки, ждущей только еще пары сильных движений.

Уж накатило так накатило. Император чувствовал себя так, будто год сидел в землянке, а потом вышел и целый день катался на аттракционах в парке - голова кружилась и даже подташнивало изрядно. Как будто сладкой ваты к тому же объелся.
Он поспешил звучно чмокнуть к поцелуям зовущую морду Данте, пока еще не стало стыдно.
- Смотри, жопка от скромности не слипнется? - фыркнул демон, но все же чмокнул его еще раз, не в силах сопротивляться тому, как смешно трутся кончики их носов при этом процесе.
Однако же, лениво тюлениться на подушках в малом обеденном зале - это одно, а на пыльной земле у дворца - совершенное иное. Император приложил ладонь к своей груди и медленно повел ею вниз - воздух зыбко затрепетал, потемнел, и вскоре тело Абигора уже покрывала черная тога - попроще утренней красной, но соответственно царственному статусу все равно.
С некоторым невольным кряхтением демон сел - не кряхтеть не получилось, скромность и правда не нужна была проклятому полукровке, ибо скромных размеров у его тела не было нигде.
- Мне очень приятно, что я вызываю у тебя такие положительные эмоции, - он нажал пальцем Данте на нос, потом медленно повел руку вниз и остановился на животе. Не прошло и секунды, как на охотнике появился совершенно сказочный прикид, почерпнутый Абигором во время пребывания в мире людей, когда в руки попался журнал "Плейгерл". Даже на заячий хвостик мастерства хватило. Император радостно захихикал и похромал к Змею, пока ему по не надавали по башке за хулиганство.

- У меня есть придворный художник, - Абигор все не мог стереть с лица несколько слабоумного вида улыбку, вбиравшую в себя всю бездонную безмятежность, в которой парила вся его сущность, душа, как угодно. Ему хотелось баловаться и утонуть в бестолковой праздности этого вечера, с головой и пятками. - Если постоишь спокойно хоть минутку, он тебя запечатлит, остальное дорисует по памяти.
Змей сзади соредеоточенно пыхтел и попыхивал, хищно прижимаясь пузом к земле, точно охотящаяся кошка. Терпение его иссякло у самого дворца - зная, что внутрь ему нельзя, дракон решил так просто дело не оставлять и от всей души хлестнул Данте языком в спину. Затем еще раз и еще раз, ставя колом волосы у него на затылке.
- Не особенно-то подлизывайся к нему, - император положил руку на морду питомца, лаская и почесывая благодарную животину, фыркающую и урчащую в ответ на своем личном языке. - Он потом возьмет и уйдет, а ты станешь скучать.
Змей несколько недоверчиво заурчал с какой-то даже вопросительно-отрицающей интонацией.
- А я тебе говорю, так что губешку закатай, останусь скучный я и холуи-коридорные. А теперь дуй к себе, дуй, попробуй не слушаться, - император похлопал дракона по шее, и тот, сопя, поддел руку Данте мордой, мол, воспрепятствуй хозяйскому произволу, ты же можешь. Однако, многозначительного взгляда демона хватило, чтобы Змей картинно понурился и все-таки пошлепал в отведенные ему хоромы, грузно волоча мясистый хвост по пыли.
- Ему бы в театре играть, сколько экспрессии, сколько вселенской скорби... - Абигор заялся и умолк, в очередной раз за день засмущавшись и запустив пятерню в волосы, чтобы куда-то девать хоть одну без дела болтающуюся руку. До него тут и дошло, что он совсем ничего не знает о планах Данте на ближайшее время - а впрямую спрашивать было как-то неловко. Вдруг скажет, что ему уже пора? Тогда вопрос "что там дальше?" в любом случае будет глупым.

Отредактировано Abigor (2010-08-02 03:18:48)

- Эээээ... - Абигор даже растерялся, когда увидел столько чистейшего детского восторга на физиономии полукровки. Он-то вроде как пошутил, но теперь начинал понимать, почему Данте вырос сладкоежкой. Наверняка когда в детстве на родителей так безжалостно-восторженно вылупливались эти хрустально-голубые глаза, невозможно было отказать ему в шоколадке. Даже если рассчитывал всего лиш пошутить без задней мысли. - ...хорошо. Жаль, что костюмчик сменить придется. Какое бы эпическое полотно получилось!
Но пока до портрета дело еще не дошло, он взял Данте за хвостик и оттянул его, после чего отпустил, вдоволь наржавшись над звонким шлепком, с каким синтетические шорты снова встретились с задницей. Да уж, шутка удалась. Но в самом деле запечатлевать этот пиздец исторически все-таки было как-то неловко, потому император привел своего принаряженного гостя снова в тот самый малый обеденный зал, где было уже прибрано, и только кувшин вина да фрукты присутствовали как всегда доступный перекус. Там он приступил к манипуляциям, обводя шершавыми ладонями все выступающие части тела охотника. Под руками  зыбился сумрак, еще не принимая никакой формы, но прежний шутовской костюмчик уже рассосался. Продолжая свои неторопливые пассы, босой демон привстал на цыпочки чтобы впервые за все время их знакомства поцеловать Данте первым просто так, без предварительных намеков, полушуток и помощи кровавого макабра. Потому что недурное это было занятие, особенно если медленно, без спешки, просто так целоваться, никуда не спеша и не раздирая то кожу, то одежду в судорожных припадках. В конце концов, он осознал, что Данте мог дать ему все, что требовалось. Максимум веселья, ноль заморочек и обязательств, и совсем чуть-чуть головной боли. Но куда ж без нее, это ж Данте... у кого от него голова не болит периодически? Даже у дятла заболит.
Отлипнув, Абигор отошел, разлил вино в два кубка, один дал полукровке, со вторым принялся прохаживаться, периодически затормаживая у чаши с фруктами и пощипывая виноград.
- Вот именно что все равно "пока". Я просто его предупредил. Он разумнее, чем всем кажется, и привязывается не как животное. Но самомнение у него вроде твоего, будет потом ходить, заглядывать в глаза и безмолвно вопрошать, как его такого расчудесного можно бросить ради какого-то там мира живых и еще бог знает чего.
Он с удовлетворением созерцал плоды своего труда. Одежда мира живых всгда ему нравилась, потому он императорским произволом обрядил Данте в несколько расхристанную белую рубашку и потертые джинсы. Пусть жалуется сколько угодно на недостаток цвета и прибамбасов, все равно выбирать ему не из чего. Зато образ получился отличный. Данте еще не знал о сюрпризе, который его поджидает, и демон предпочитал придерживать его до поры до времени, загадочно лыбясь.

Отредактировано Abigor (2010-08-03 01:59:15)

Если Данте вдруг хоть раз приходила в голову мысль убить Абигора, в этот момент он был близок к осуществлению как никогда. От его сентенций императора так расперло, что он едва не задохнулся - выпучил глаза, подавился вином и принялся хрипло хохотать и булькать, струйки алкоголя
брызгали изо рта на грудь. Где-то с минуту его плющило, и в конце концов демон зажмурил заслезившиеся глаза, постанывая и охая, будто ему было дурно. Хорошо, что полукровка и сам ржал над тем что сказал, а то можно было подумать, что это он серьезно... Хотя, кто его знает, вот что страшно.
- Ой нет... все... не могу... даже говорить ничего не буду, - Абигор утер слезы, вино с подбородка, и глубоко вздохнул. - Интересно, где ты это вычитал...
Может, в чем-то он был и прав. У окружающих наблюдается престранное свойство больше тянуться к тем, кто меньше всего способен дать в ответ - в плане всего себя навсегда и так далее. Даже странно, особенно для людей - у них-то понятие "навсегда" редко длилось больше восьмидесяти лет, потому они наверное его и использовали. Демоны даже вообразить не могли, как это - кого-то полюбить и привязаться "навсегда". Слишком это было долго и утомительно. Исключение составлял, пожалуй, Спарда с его Евой, да сам Абигор... когда дело касалось Змея. Ну так это другое дело, Змей - это... это Змей. Куда они друг от друга денутся.
В остальном же, он как раз понимал такую политику, да и сам ее придерживался. Правда, у них  Данте были разные подходы. Данте как бы был общий, и потому ничей, а Абигор просто ничей. Неврастения быть общим не позволяла.
- Поздно, - хмыкнул он. - Портрет почти готов. Считай это произволом, но мне так больше нравится. Пока мы беседовали, все уже создавалось. Люблю это место. Не забывай, какие у меня тут живописцы на пансионе...

- Позировать - скучно. Я пробовал. Все затекает и болит, и хочется убить кого-нибудь. Но за что мне нравится Ад - здесь многие вещи просходят быстрее. Особенно если знаешь, кому поручить.
Он повел рукой, и одна из портьер колыхнулась. За долю секунды, что она пришла в движение, можно было разглядеть силуэт - не силуэт, скорее даже тень человека. Высочайшим повелением можно призвать из круга обитателя, чего проще. Свет на миг открыл длинное и темное морщинистое лицо грешника, тут же скрывшегося за мольбертом.
- Странная вещь. Столько богоугодных полотен, а все равно попал сюда. Это за мерзкий характер, я тебе точно говорю. Гений и грех вещи совместимые.
Император щелкнул пальцами, и в следующий момент за отодвинувшейся портьерой уже никого не было, кроме мольберта, повернутого в их сторону. Видимо, это была то ли последняя шутка заказчика, то ли воля художника, но никаких нарядов на модели в полный рост не наблюдалось вообще. Ни тряпочки.
- По-моему очень художественно? - император, сдерживая смешок, подошел к Данте сзади и оперся о его плечи руками и подбородком, для чего ему правда пришлось в силу роста силно встать на цыпочки. - Если что - это не я, это он так привык. Видишь ли, Давиды, Адамы... я уже шутил, что он по-моему совсем разучился рисовать штаны, но у него чувства юмора нет совсем.

Время, когда Данте его бесил, все-таки прошло и уступило место времени, когда Данте его без конца смешил. Абигор был не так уж особенно смешлив из-за собственного весьма своеобразного чувства юмора, поэтому стал понемногу ценить этот факт. Смех расслаблял. Он все еще с содроганием вспоминал период когда у него поехала крыша на почве императорства, и он вообще перестал смеяться. Даже злодейски под гром и молнии. Поэтому сейчас хохотал с таким удовольствием... и ел с удовольствием, и все прочее с не меньшим.
На него до сих пор смотрели порой как на прокаженного - за странные получеловеческие воззрения на многие вещи, да и сам Данте нередко говорил ему какой он странный, но таким уж его родила бездна, а значит ей это было угодно.
- А никто еще не отменял художественное приукрашивание, никто! - хихикал император, щипая Данте за живот. - Думаешь до изобретения фотошопа все было естественно? Шучу, шучу... Конечно я оставлю его тут. В агентстве им только клиентов будешь отпугивать. К тому же, если серьезно, произведения, созданные здесь, нельзя выносить наверх. Будет большая беда. Откуда думешь бездари, продавшие душу ради славы, получают то что создают? Из ниоткуда это не берется. Это один непреложный адский закон, так всегда было и будет. Души нам, шедевры вам. Но уж ты к этому вряд ли захочешь иметь отношение. Если когда-нибудь в Лувре кто-то будет стрелять из пистолета в картину с голым Данте, я же тут описаюсь со смеху...
Он продел руки Данте подмышками, встал босыми ногами на его ступни и как бы невзначай повис на нем как привык иногда прижиматься к шее дракона, когда хотелось согреться и восполнить недостаток тактильного контакта. В конце концов, в свободное время он мог вести себя по-дурацки, потому что всегда приходилось быть слишком серьезным. В голову пришла смешная мысль.
- Я знаю, можно поиграть в сказку про морского царя. Я сделаю тебе три подарка из вещичек - вот один уже сделал в виде портрета. Осталось еще два. Только голых русалок не проси, их нет.

Отредактировано Abigor (2010-09-09 02:02:42)

- Может и в рай, - он естно попытался вспомнить, но конечно это скорее всего прошло мимо него. - Может быть, мученическая смерть... Если хочешь, можно проверить, это быстро. Только в любом случае, видеться здесь с людьми, которых когда-то знал - не самая радостная вещь. Они становятся немного... другими. Я знаю это, большинство людей, с которыми я был знаком там... тут даже я их с трудом узнаю.
Перед его глазами встало множество королей, вождей, султанов, диктаторов и президентов в галстуках - ему ведь даже не приходилось вызывать и насильственно разжигать в них жажду войны и кровавой сечи. Всего было в достатке и без его помощи. Достаточно дунуть, плюнуть - и понеслась.
"Вызывает любовь властителей и великих персон"... Знал бы Соломон, насколько до противности был прав. Хороший был дядька. Обхитрил их все-таки, шутка ли потом просидеть столько лет в каком-то злоебучем кувшине. Помнится, они там все страшно перепились, пока не нашлось дураков, вновь разбивших сосуд. Эх, ностальгия...
Однако, он вышел из нее, вспомнив о просьбе Данте. Рассмеялся, щелкнул пальцами.
- У нас здесь все правильно. Чревоугодию, милейшему из грехов, лично я предаюсь с куда большим энтузиазмом, как видишь. И вообще, мы следим за кулинарными тенденциями. Не поверишь, но некоторые из наших наверх ходят исключительно пожрать интересного. Ваш прогресс не стоит на месте. Ну или наоборот, подкинуть кому мыслишку... Откуда ты думаешь один ваш взял идею делать эти быстрые круглые бутерброды с котлетами, чтобы люди толстели и зарабатывали гастрит? Уж не божий промысел в этом сквозит, не правда ли?
Обещанные "подарки" явились сравнительно быстро. "Правильный" десерт вылядело устрашающе - как башня, напичканная помимо мороженого горами всяческой хренотени. Казалось, сейчас оживет и набросится.
- С ним наверное можно разговаривать, когда больше не с кем, - с некоторой опаской сказал император, косясь на агрессивно ощетинившееся вафельками ласкомство.

Есть одно безошибочное средство определить - радушный ты хозяин или нет. Если да - тебе приятно смотреть, как гости едят, и не возникает мысли "вот все жрут.. жрут, мерзавцы... не напасесся!"
Данте умел внушать умиление, чего уж там. Хотя, признаться, император чувствовал себя так, будто поставил миску перед котом.
Пару раз где-то далеко его острый слух различал далекий могучий бас Вассаго, непреклонно рыкающий на кого-то "евовищщщство отдыхает! велели всех поворачивать..." это наверное визитерам поважнее. Тем, кого он самовольно считал менее достойными, просто лениво гавкал "пшелвон" или для разнообразия "пшелсглаз".
Развалившиеся среди подушек на пузе Абигор пригорюнился, качая ногой и подперев кулаком щеку. Он представил, сколько отложенных дел встретит его завтра прямо с утра, устроил блин себе праздник. Странное это дело - быть владыкой. Очередь к тебе как в мире живых к терапевту. Мудрецы, воеводы, лизоблюды и вообще какая-то непонятная шалупонь вечно вьется вокруг, надеясь, что он зачем-то обратит царственное внимание. А уж сколькие пытались набиться в фавориты... непонятно, чего им только это даст. Как-то он даже откровенно заявил "Не, ну я понимаю, я конечно могу вас трахнуть. Но дальше-то что?"
Конечно, он только наполовину прикидывался дурачком, ибо при дворе бывал и знал, что его делают с фаворитами. Но сам будучи правителем - нет-нет, опасался окружать себя мутной челядью. Будут шуршать, шуршать, и мало ли до чего дошуршатся. Разве уследишь за этим ульем.
Невеселые думы отразились у него на лице во всем богатстве красок и оттенков.
- А мне напоминает о молодости картофельный самогон, - зачем-то сознался император. - Вспоминается твой батюшка... Как же я на него обиделся когда он свалил! А ведь я морды бил, если про него кто плохое слово скажет. Но если уж откровенно, я и за Мэндоса морды бил! Но я ж тогда ему присягнул на верность, все серьезно.
Он снова посмотрел на то, как Данте бодро уписывает угощение. Аж за ушами пищит. Очень жизнеутверждающее зрелище, без шуток.
- И все-таки история Спарды очень поучительна. Но лично меня, как правителя, только еще больше запутала. По-хорошему, кто мне ответит, что же мне делать, если я вдруг окажусь на месте Мэндоса? Когда один из сильнейших демонов захочет спокойной жизни в верхнем мире. Вот честно, мне не жалко. Хоть гусей пусть ебут, лишь бы солнце никому не заслоняли. Но ведь плодить полукровок нельзя. Понимаешь, нельзя. Не всякий полукровка адекватен, далеко не всякий. По сравнению с некоторыми некогда жившими даже твой Вергилий в лучшие годы - божья матерь-заступница. Каждый ребенок демона от живой женщины - это удар по балансу. Это потенциальный мессия, и не смешно совсем. Любой полукровка, появляющийся в мире, устраивал нереальный пиздец, который даже аду не всегда был выгоден. Бывла даже пара случаев - вот по секрету, даже с небесным воинством заключали договор, чтобы извести одно демонское семя, в стародавние времена. Иначе миру настал бы... Я честно говорю - не знаю, что буду делать если вдруг чего. Я конечно не стану учинять такую кровавую охоту... но каковы варианты? Ну не презервативы же раздавать!
Император неожиданно совсем загрузился. Ему стало зябко и вообще неуютно от того, что опять поднял дурацкую тему. Но с кем ему об этом поговорить? Хотя... наверное, Данте как раз не лучший вариант для. Опять скажет, что они беседуют о скучном и унылом.
Ну, пусть тогда сам предлагает о чем... Абигор по привычке "за себя и за товарища" накрутил в уме диалогов, сам же там про себя поругался, потом помирился, потом опять поругался и обиделся. И все это отражалось на его мимике в процессе.

Он посмотрел на Данте немного сочувственно, но без жалости. В основном потому что Данте был неправ, только Абигор затруднялся объяснить ему, в чем же именно. В этом деле он был точно Ужик - все понимал, а сказать не мог.
Просто Данте не провидец и рассуждает о вероятностях так, словно бытие - это автомобиль, где достаточно поменять одно масло на другое или вкрутить новые свечи, чтобы все стало по-иному и пасторально.
Император, изрядно натерпевшийся от своего дара, в свою очередь знал, насколько все это сложно. Что не может быть кто-то счастлив или несчастен лишь из-за чего-то или кого-то одного. И умереть тоже. Существует слишком много вероятностей, тысячи их. Миллиарды. Конечно, он уже не мог заглянуть в прошлое и посмотреть вероятности матери Данте, но и так мог сказать чисто логически - да вовсе не факт, что она была бы счастлива без Спарды. Может, она вышла бы замуж за бесчувственного мудака, чуждого поэзии в обширно-мировом смысле слова, успешно прикидывающегося нормальным, и вся ее жизнь была бы отравлена холодным бытом, отчуждением, показным, для соседских глаз, благолепием... А такие женщины в таких условиях долго не живут. У них находится мышьяк.
А так, в свершившемся уже отрезке времени, она бесспорно была счастлива - и куда дольше, чем вообще отмерено людям. И все упомянутые в речи Данте персонажи тоже могли прожить сотню тысяч разных жизней, и наличие или отсутствие Данте как такового никак не влияло бы на их благополучие или наоборот, невезение.
Насчет себя он например тоже знал много. Только никому не говорил. Да и кому это было интересно? Но Абигор видел свои вероятности как ничьи другие. Видел четко, кем бы он стал, если бы однажды все-таки покорился Мэндосу и вовлекся в придворную жизнь со всеми ее особенностями. Ох и стремными были те видения. И завораживающими. Когда еще увидишь себя таким... другим. Беспричинно жестоким. Испорченным. Отвратительным. Усталым. Совсем чужим.
Но пусть наверное Данте остается при своем мнении. В конце концов, правы те, кто впервые сказал, что у истории нет этого "бы".
Вместо того чтобы долго толкать занудную и страшно мудрую телегу (о щи, неужели в полнолуние у него будет вскоре отрастать монокль?!), император улыбнулся, лукаво прищурив один глаз и склонив голову чуть набок.
- В конце концов, если бы Спарда не сбежал и не сделал вас, например меня бы не послали тебя убивать, и мы бы с тобой не узнались. Или тебя эта вероятность скорее воодушевляет?

Отредактировано Abigor (2010-09-16 01:21:50)